Сергей Варежкин, токарь-карусельщик экскаваторного завода, горделиво вышагивал сбоку от новенького, только что из магазина, мотоцикла «ИЖ-ПЛАНЕТА-ЮПИТЕР», который сиял никелем и ярко-оранжевым лаком. Оранжевым были и щеки Варежкина: он был безумно рад покупке. Лихо вскочить в седло и вихрем промчаться по городу до самого дома Сергей не мог: бензобак был пуст. Бежать же с канистрой через весь город на заправочную он не хотел. Была своя прелесть в такой вот прогулке. Не каждый день покупаешь мотоцикл! Кто тебя увидит в шлеме и очках-консервах? А тут, глядишь, и заметят. Варежкину очень хотелось, чтобы знакомые увидели, ребята из его цеха или хотя бы просто заводские. А вдруг Клава увидит? А? Из-за этого-то, если честно говорить, и потащился Варежкин пешим порядком. Но пройдена уже большая половина пути, а со знакомыми было не густо. Короче говоря, Варежкин не встретил пока ни одного: ни заводских, ни тем более Клавочки. «Вот так клюква! - обеспокоился Сергей. - По домам поховались, что ли, как тараканы по щелям? То на каждом шагу кричат Варежкин да Варежкин, а тут ни одного. Может, на главном проспекте увижу кого-нибудь?» Но и на главной улице беда. Нет знакомых и все тут! Так, посторонние глазеют, конечно. Кто с любопытством, кто с завистью, а кто и равнодушно. И ни одного знакомого! Ах, какая досада! Так хотелось Варежкину отвести душу, порассказать, как целый год ограничивал себя во всем: бросил пить, курить. По рублю откладывал! И вот он владелец этого прекрасного коня.

- Серега! - вывел Варежкина из задумчивости чей-то вопль. Сердце его радостно сжалось: вот оно! Заметили. 

- Сергей Варежкин! - надрывался дуэт слегка охрипших голосов. 

 Варежкин живо обернулся: на тротуаре возле хозяйственного магазина стояли двое. Длинного, сухого, как жердь, парня, Зозюру, Варежкин узнал сразу. Его весь завод знал. Из литейного цеха, формовщик. Возле него призывно размахивал руками низенький чернявый парнишка, вроде бы тоже знакомый. Не бог весть какое знакомство, но все же. 

- Мотоцикл цикал, цикал, - дурашливо тараторил чернявый. Теперь Варежкин вспомнил и его фамилию - Махоткин, а тот продолжал куражиться. - Что, по лотерее выиграл? 

- Скажешь тоже... Хы! По лотерее,- Варежкин подогнал мотоцикл к самой бровке тротуара, рукой смахнул со лба пот, затем шлепнул ладонью по бензобаку, как по крупу жеребца.- Вот клюква какая. Купил. Полчаса назад. 

- Врешь, - подскочил к мотоциклу Махоткин, и руки его забегали по машине, ощупывая и руль, и фару, и скрипнувшее кожей сиденье. 

- Чего врать-то. Верно говорю. 

- А гроши-то... Гроши-то где взял? Предков тряхнул? 

- Хы! Предков... Сам в состоянии. Накопил. Понял? С каждой зарплаты откладывал. Во рту ни капли не было. 

- Врешь? 

- Верно говорю. Даже не нюхал. Пива кружки не выпил. 

- Побожись, - не выдержал Зозюра. 

- Ни-ни. Ни грамма, - Сергея распирало от гордости за свою стойкость: сумел, воздержался, преодолел соблазн. 

- Серега, ты святой! - полез обниматься Махоткин. - Машина толковая, только колеса крутиться не будут. 

- Это почему? - испугался Варежкин. 

- Обмыть надо! - рявкнул Зозюра.- А то заржавеет техника! 

- Обмыть, обмыть,- подхватил Махоткин и энергично потер ладонью об ладонь.- Я на это дело унюшливый. 

- Я что, против. Обмоем, как полагается,- согласился Варежкин.- Приходите ко мне вечером, посидим. Вот какая клюква.

- Не... Вечером нам нельзя, - поскучнел лицом Зозюра,- Вечером «Торпедо» играет. 

- Чего там вечером, чего там вечером,- тарахтел Махоткин. Он взглянул на часы.- Ого, одиннадцать. Аккурат магазины открыли. Такая покупка! Сейчас надо! Слыхал пословицу: «Не откладывай на завтра то, что можешь выпить сегодня». 

- Нельзя мне сейчас. Я с мотоциклом. Вот какая клюква. 

- Да брось! Ты же не в седле, а сбоку идти и с душком можно. Не бойся! Поможем докатить. За мотоцикл надо, надо... Что ты, просто нельзя не выпить. И за тебя тоже. Ты такое совершил! - всплеснул руками Махоткин. 

 Последние слова сахарной патокой влились в душу Варежкина. Такое совершил... Увлажненными глазами он посмотрел на товарищей. И словно догадываясь о его колебаниях, Зозюра доверительно наклонился к самому уху Сергея: 

- Чего там... Примем по махонькой. Есть тут одно местечко, можно заскочить,- Зозюра, по всей вероятности, знал в городе все местечки, куда можно заскочить.- Давай подсоблю, а Кешка сбегает. Только гроши, гроши давай. Все будет путем. 

 Варежкин больше не возражал. Махоткин, получив деньги, тут же исчез, а они с Зозюрой ходко покатили мотоцикл. Направлял Зозюра. 

 Через час друзья сидели на ящиках из-под бутылок на заднем дворе магазина «Вино - воды» и были уже в том состоянии духа, которое специалисты-исследователи определяют словом «кейф». Рядом сиротливо дремал мотоцикл. С лица Варежкина не сходила блаженная улыбка: 

- Понимаешь, клюква какая, сколько я натерпелся? А? Иной раз так загорится дерябнуть,- он ткнул ногой пустую бутылку, - но я ни-ни... Железно! 

- И как ты, Серега, только выжил? Год-то тебе показался, наверное, во какой,- Махоткин до упора развел в стороны руки. 

- Не говори, друг. С пятилетку длиной. 

- Правильно. На себе испытал. Если с утра не выпьешь, то день кажется таким длинным. 

- Кишки у тебя не ссохлись? - вступил в разговор Зозюра. 

- Ссохлись, ссохлись, - охотно согласился Варежкин. - Еще как! 

- Правильно. Мы тебе поможем. Сейчас размочим. Кешка, сбегай еще, - приказал Зозюра. 

 ...Проснулся Варежкин не дома. Рядом под белой простыней свернулся калачиком Кешка. «Вытрезвитель! - в черепе загудело, словно лошадь копытом саданула.- Мотоцикл где? Я ж целый год...» 

 Часа через полтора их выпустили. Кешка тоже ничего не помнил, и они потащились на троллейбусе на окраину города к Зозюре. Тот был не на работе, сидел на кухне в одних трусах и ел из стеклянной банки квашеную капусту. 

- Мотоцикл? - Зозюра поскреб ногтем щетину на подбородке, словно рашпилем по железу прошелся.- Как же, помню. Мы на нем на стадион поехали. 

- Так он же был без бензина! - удивился Варежкин. 

- Это неважно. Мы с Кешей сидели, а ты вез. Все путем. Правда, на Егорьевском спуске все трое сели. 

- Ну, а потом? Что потом? 

- А потом ничего не помню. Вот хоть убей. Да не расстраивайся. Не иголка - отыщется. 

 Полдня бродил Варежкин по городу. 

- Вы не видели мотоцикл? - обращался он к прохожим.- Оранжевый такой. «ИЖ Планета-Юпитер». Вы не видели мой мотоцикл? 

 Одна сердобольная старушка пришла на помощь: 

- На Егорьевском спуске видала я какую-то колымагу. Пионеры везли. 

 Скорость, с которой Варежкин мчался к Егорьевскому спуску, не уступала мотоциклетной. Еще издали он увидел пионерскую дружину. Ребята толкали в гору тяжелую машину. Видимо, в крепкой передряге побывал мотоцикл. Бензобак чернел пробоиной, отсутствовала фара, не было шины на переднем колесе. Мотоцикл был густо вымазан грязью, и только кое-где еще поблескивала на солнце оранжевая эмаль. Пионеры трудились изо всех сил и помогали себе песней: 

- Мотоцикл цикал, цикал. 
 Цикал, цикал, мотоцикл! 

- Мой! - закричал Варежкин, расталкивая пионеров. - Мой! Что вы с ним сделали? 

- Не толкайтесь, дяденька, - обиделись пионеры. - Наш это. Мы его на свалке откопали. Уйдите с дороги. Нам план выполнять надо по металлолому.